Натаниэль сидел в долбаном кресле уже казалось бы целую вечность - не волновался, потому что врачи успокоили отсутствием серьезных черепно-мозговых травм. Слабо верил он этим врачам, но в любом случае выбора уже не было и он приложил максимальные усилия. Даже выбил палату, которая была гораздо больше и чище обычной, и проще было докричаться до медсестер. Что поделать, нынче все боятся журналистов и это очень часто срабатывает на руку, хотя признать что мешает периодически - тоже необходимо. У любой монеты две стороны.
Иногда Лилита одолевала дрема и тогда он ненадолго закрывал глаза, рисуя в воображении, что конкретно он сделает с этим полудурком, когда тот проснется, иногда проявлялась совесть с уговорами, что его итак жизнь наказала итак избили, а добивать лежачих не было хобби для Честертона. Наконец Бьерн открыл глаза и начал забавно осматриваться, по его лицу было нетрудно понять, что он в удивлении и смятении, еще бы, отключился он на улице, упав на землю, а теперь вот лежит в сверкающей чистотой больничной палате, а рядом, словно прямо они уже дофига родные, рядом сидит Боец.
Когда Жертве наконец удалось освоить такой сложный прием, как устная речь он выдавил какие-то смешные вопросы, о том, что вообще происходит, какого черта он здесь и как его нашел Натаниэль.
Лилит невидящими глазами смотрел на Бьерна. Сейчас его самого интересовали примерно те же вопросы, ну как можно словами объяснить то, что происходило тогда в его голове и теле? Это казалось просто невозможным, несмотря на огромный словарный запас. К тому же Натаниэля сейчас больше интересовало, кому так сильно смог насолить Лейст, чтобы с ним вот так вот поступили - просто потому что следующим шагом обычно нанимают непросто двух годзилл, а настоящего киллера и следом - печальный некролог о том, что Лейст стал жертвой несчастного случая. Для Ниэля такое в общем то, было не в первой.
Все нормально, лежи себе спокойно. Я не знаю, как нашел тебя, случайно абсолютно - если честно. Гораздо интересней для меня - насколько часто ты попадаешь в такие передряги и вообще, у тебя папа случаем не якудза? попытки шутить и уйти от темы, и дикая усталость. Такая, что Ниэль, при всем желании, не смог бы уже сейчас встать и куда то двигаться.

Из-за наличия богатого воображения, да и в принципе из-за ощущения, которое вселял Бьерн, думаю, практически любому человеку, представить все то, о чем он говорил было крайне легко и просто. На мгновение голову Лилита посетила теплая мысль о том, что они открылись друг другу. Ну вот прямо чуть ли не выложил всю биографию наизусть так, что теперь уже совсем все встало на свои места и все точки были расставлены. Нашлись объяснения поведению. Легче легкого- богатые равнодушные родители, обычная себе вполне история, почти настолько, что сам Натаниэль мог похвастаться таким же. Ну или чем то очень близким к такому вот раскладу.
Вполне понятным было то, что курить в больницах совершенно запрещено, однако парня это ничуть не смутило и он преспокойно достал сигарету и зажигалку. Недрожащими уже пальцами, ослабшими немного, прикурил все же. Выдохнул дым в открытое окно.
Ну впринципе все понятно, кроме твоей неосмотрительности. Впредь будешь умнее, вот и все. Хотя для меня непонятны твои наклонности к влезанию во всякие идиотские дрязги. Вот честно, почему иногда вы все просто неспособны заниматься тем, чему учились. Герои херового американского вестерна. да, в целом вся ситуация напоминала сюжет дешевого фильма для подростков, с любовью, перестрелками и крайне удручающей музыкой.
Натаниэль выкинул окурок в окно и спокойно посмотрел на Бьерна. Он не спал уже больше суток, а потому у него были очень красные глаза и его слишком сильно клонило в сон для того, чтобы попытаться язвительно пошутить на тему драгоценной маленькой шкурки Жертвы.
Если я тебе больше здесь не нужен, то я, наверное, лучше поеду. Я очень устал за то время, пока они пытались привести тебя в порядок. Думай, пожалуйста, в следующий раз головой. Не очень охота ощущать то, что ощущал ты когда тебя избивали. Пусть это и было в тысячу раз не так больно, как если бы избили меня. - ну а что? Пошел работать в редакцию крупного новостного издательства, будь готов ко всему. Уверенность в том, что Лилит куда то сейчас доедет на своем мотоцикле, медленно и уверенно пропадала. Зато на горизонте маячила возможность врезаться в ближайший столб.

Да этот маленький чепушилка наверное издевается надо мной. Иные варианты просто невозможны - Натаниэль, упав на мягкую больничную кровать, еще сильнее ощутил, что по-настоящему устал. Отсутствие сна вредило его мозгам, и поэтому соображать и анализировать было для Натаниэля что-то из грани фантастичного. А когда его еще и удобно устроил Бьерн, стало трудным даже просто бодрствовать, вместо того, чтобы преспокойно закрыть глаза и спать часов 10-15. Господи, слава Богу, завтра, то есть сегодня, воскресенье и у меня нет особых дел и необходимости идти на работу рано утром. Вообще я могу все сделать дома, как только мне пришлют оставшиеся материалы... Точно-точно да... - аннулирование необходимости идти работать было приятным делом, как собственно для любого человека, но Честертон, вопреки всему, любил свою работу, она приносила ему удовольствие.
Лилит прикрыл глаза от удовольствия, и теплого тела рядом, теплого и поломанного тела рядом. Мысль о том, что кто-то помимо него имеет наглость избивать этого мальчишку, а он, прекрасно зная, что Натаниэль тоже все ощутит - все же не приносила особого удволетворения, да и возможность снова пережить такое - а самое противное, при факте собственной невиновности - явно не радовала. Насчет всего этого Лилит мог подумать завтра с утра, или вечером, ну в общем сразу, как проснется.
Да, казалось, что избивают не тебя, а меня, и это, при раскладах что я абсолютно невиновен, дичайшим образом меня угнетает. Дада в голове варилась геркулесовая каша - хлопья мыслей, недавно бывшие овсем твердыми, становились все мягче и мягче, обещая сбиться в одну конститенцию со всем остальным, присутствовавшим тогда в голове.
Боец ощущал мягкое дыхание на своих волосах, затрудненное возможно болью, но затрудненное и скрывать это было просто смешно. Ладно, я все понял. Иди сюда. то ли Натаниэль резко поддался порыву нежных чувств, то ли что-то еще, но он повернулся к Жертве лицом и преспокойно подвинул его поближе к себе, ероша волосы и уткнувшись подбородком в самую макушку.
Спи, проснешься, будешь достаточно здоровым, чтобы снова получить люлей, но уже от меня, потому что мысль о том, что тебе такое вот с рук сойдет смешна и нелепа, а пока что спи говоря все это Натаниэль поглаживал мягкие волосы Бьерна. Они все еще были немного мокрыми - в больнице Жертву основательно почистили.

От усталости, Натаниэль даже сновидений не поймал никаких, ну или не запомнил, все, что было - размеренная и спокойная, удовлетворяющая радость. Несколько раз Честертон даже просыпался, но находя рядом все еще прижатое, или прижавшееся тельце Жертвы мгновенно успокаивался и снова засыпал, довольный впринципе такой вот общей беззащитностью перед друг другом.
Пару раз его даже хватало на то, чтобы заметить, что заботливые медсестры прикрыли окна, в которые солнечный свет уже бил лучами. Вот, наверное, для них было удивительной картиной - два сопящих и довольных мужика, лежащих в обнимку - едва ли Боец и Жертва даже издали были похожи на братьев.
Натаниэль проснулся от дребезжания мобильного телефона, к счастью еще живого, в кармане, быстро поставил на беззвучный и как можно аккуратнее выполз от Бьерна. Подошел к окну, оттянув пальцем жалюзи, чтобы оценнить обстановку на улице, поглядел спокойно и перезвонил. Да ясно - Нет - Я в больнице - Нет нет, со мной все в порядке красавчик - Ладно, когда приеду домой, все прочту, напишу и отправлю тебе. Лилит отключился, не дослушав увещеваний редактора о том, что надо стараться писать послабее и не так претенциозно. Самому Бойцу всегда было явно пофигу на то, что и как надо писать, его адвокат уже приобрел себе пару вилл, сделал неплохой ремонт в своей квартире и завел отдельный номер для своего главного, любимого, золотого клиента. Обвинения в клевете были обыкновенным делом для Ниэля.
Честертон обернулся и посмотрел на мирно-спящего Бьерна. Эта чудная картина внушала ему спокойствие, теплое такое спокойствие, впервые какую то уверенность в завтрашнем дне, в том, что он перестанет быть совсем один и... Это пугало. Действительно по-настоящему пугающая возможность делить с кем-то в пополам свое одиночество. Как выдрессированную собаку в первые месяцы пугает беспричинная нежность новых хозяев, когда ей дают есть не за то, что она послушна или что-то подобное, а просто по факту - постоянно кормят, держат в тепле и просто любят. Это было непостижимо для Ниэля, Ощущение ожидания какой-то тотальной подставы просто выводило из равновесия и дико, устращающе в голове постоянно сидела мысль о том, что ну нельзя вот так и вообще лучше не подпускать его слишком близко. Хотя лишиться жертвы Натаниэлю тоже не улыбалось, и он вполне четко осознавал, что парень этот - один из тех, которые постоянно бывают в переделках и получают по ушам от всяких громил, естественно нанятых какими-нибудь слизняками, которые просто не в силах сами решать свои проблемы, и заставляют деньги решать все за них.
Натаниэль ненадолго вышел из палаты и быстренько нашел доктора, поговорил с ним о необходимости, чтобы за Бьерном был постоянный уход, ну вернее даже уговорил доктора сказать так Жертве, чтобы Боец мог преспокойно забрать его себе домой и там уж разобраться с тем, что и как делать дальше.
Когда Натаниэль вернулся, он сел на кровать, в опасной близости от все еще спящего Лейста, и начал гладить его по волосам, обдумывая план дальнейших действий. Ведь даже если Жертва согласится жить с ним - ему придется приобрести кучу всякого барахла наппример отдельную еще одну кровать да и вообще - сейчас он странно относился к своему ремонту и впервые заметил его аскетичность.

Все эти действия, хм, Жертвы были просто поразительными - ну как вообще возможен такой резкий переход от полнейшего дибила к миленькому маленькому мальчику, у которого от прошлой личности осталась только наглость, но теперь умиляла даже она. Наверное все это было крайне близко к тому, что обычно называют материнским инстинктом, ну то есть при малейшей возможности, что этот полудурок свалит на небо - сердце мгновенно екало и замирало от ужаса, потому что представлять себе боль и мучения было просто ужасно. Натаниэль вспомнил, что давно не курил и достал мятую пачку сигарет из кармана, она выглядела так, словно кто то сжимал руку, держащую ее, в кулак. У Лилита невольно и скорее даже инстинктивно проскользнула неприятная мысль о том, что во сне он мог ворочаться, тем самым доставляя неудобства этому избитому мальчишке. Нет, в Бойце, вопреки всем каноничным правилам, не кипела злость или ярость оттого, что кто-то посмел тронуть его жертву, все было не так, поскольку один разговор - и прекрасно можно понять тех людей, которые его побили, ну потому что поводов долго бы искать не пришлось. Такой по воде пройдет и огонь во рту пронесет...
А чего это мы ведем себя как довольные кошки? - передразнивание, причем гиперболизированнле передразнивание такое, по-большому-то счету. Внутреннее смятение, прошедшее весьма быстро. Лилит продолжил спокойно гладить волосы Бьерна, иногда зарываясь пальцами немного поглубже, делая некоторое подобие гребешка, коим обычно пользуются девушки.
Планирование последующего разговора в голове совершалось с невероятной скоростью, надо было как-то убедить Жертву жить в одном доме с Натаниэлем, перевезти к нему все свои вещи и вообще сдать квартиру в наем. И пофигу мне что он там не любит... Вон как преспокойно спал, а посмеет списать все на наркоз, вообще буду иметь право его прикончить, ибо нефиг. - внутренняя уверенность в неоспоримости собственных несуществующих аргументах нарастала в геометрической прогрессии. Да и, к стыду Бойца, ему самому эта мысль ужасно нравилось, в конце концов он должен поплатиться, это поможет связи и им. Ведь им нужно знать друг друга, а разговоры и описание собствной биографии обычно не слишком сближают людей - люди врут, и врут много. Особенно много врут тем, кому они хотят понравиться. Здесь же - желание не показать друг другу чего-то внутреннего и искреннего. Это было одной из стадий знакомства двух охотников, хищников, немного звериное поведение.
Лилиту льстило, что в Жертву ему не досталась какая-нибудь пропитанная насквозь цитатами Коэльо девочка, которую он возненавидел бы через пару минут после знакомства, или какой-нибудь хамоватый тип с загребущими лапищами и прессом, которому мозг уступает по рельефу. Здесь было не то, здесь было вполне ясно, что такую пару вместе могут удержать только настоящие чувства, но никак не природная связь и прочая бла-бла из мира Силы.
Натаниэль спокойно улыбнулся, проводя пальцами по мочке ушей Берна сказал Некоторое время ты поживешь у меня. Так будет лучше и я буду спокойней. К тому же так советовал доктор - о да, это был единственный аргумент в пользу такого вот решения, и то аргумент, ради которого Лилиту пришлось потратить энную сумму.

Интересно, почему я даже не удивлен? - Натаниэль совершенно спокойно улыбнулся, казалось, что конкретно его вообще вся эта ситуация очень мало заботит. Это, кстати говоря, было правдой, поскольку - ну ему-то уж точно в принципе все понятно. - Тогда ему ни в коем случае нельзя ехать домой, поскольку подобный расклад может выйти ему боком, если отследят, то я его точно едва ли смогу спрятать. Так - они еще совершенно ничего не знают, к тому же вряд ли он кому-то обо мне рассказал, а искать информацию о нем в таком задрипанном баре, в котором встретились мы - ну вряд ли кто-нибудь станет. - картина последующих действий явственно складывалась в голове Ниэля. Он наконец-то закурил в окно, отдернув жалюзи и приоткрыв ставни. Значит, какой у нас план. Ехать домой - это точно не лучший вариант, плевать мне на твои вещи. Будешь либо носить мои, либо я куплю тебе что-нибудь более или менее подходящее. - стряхнул пепел и продолжил, уже практически совершенно не глядя на жертву. - Сейчас я одеваю на тебя каску, мы едем сразу ко мне, и ты оттуда пару месяцев не вылезешь. Поскольку бизнесмены обычно очень настойчивые люди. - спокойный, размеренный голос. Лилит был абсолютно уверен в правильности своих слов, в явственной необходимости сделать именно так, как нужно. - В больнице ты не под своим именем, так что даже при желании, они тебя не выследят, особенно если ты будешь у меня, особенно если ты никому не успел умудриться обо мне рассказать, особенно этому своему другу. - легкое, неприятное покалывание на кончиках пальцев. Инстинкт собственника, а вы что думали, Натаниэль по собственному желанию стал одиночкой? Да нет. Все его рушилось этим идиотским инстинктом, серьезным отношением, серьезным подходом - нельзя так. А иначе у него никогда особо не выходило, поэтому он предпочел просто не начинать этот бал-маскарад.
Окурок был затушен и выброшен в окно. Ниэль повернулся наконец лицом к Жертве, сел на подоконник и выжидательно так поглядел. Ты нормально себя чувствуешь? Я бы предпочел свалить отсюда пораньше. Мало ли. Ты как-то чересчур легко запоминаешься, а с тобой был я. А цвет волос у меня далеко не русый или каштановый, для того, чтобы меня было трудно найти.

Натаниэль слушал вдумчиво, ну да, вполне естественно, что самое важное постоянно таскать с собой Бьерн просто не мог. В голове прокручивались различные вариации того, что сделают с Бьерном, когда поймут, что забили не насмерть и вообще, что он жив - а тем более вот так вот спокойно шляется к себе домой, без оглядки и помысла о том, что его могут прикокошить за абсолютно любым углом.
Эти идиотские мысли сильно мешали, Лилиту приходилось вновь и вновь останавливать их в своей голове. Что то мерзко и гадко заныло где то на уровне солнечного сплетения - безусловно рисковать своей шкуркой, хоть и маленькой но драгоценной Честертон не собирался не при каком раскладе. И все же лептоп и планшет вытащить нужно было, да и документы... Если только до всего этого не добрались еще. Что будет удивительно, поскольку такие люди обычно действуют очень быстро.
Мне нужны ключи от твоей квартиры, список необходимых вещей с их расположением. Сам ты туда не поедешь. Я не разрешаю. спокойствие и звенящий холод в голосе, холод, не оставляющий даже надежды на возможность как то оспорить решение Бойца. Да и к чему эта глупая жертвенность - вот уж этого Ниэль не выносил никогда, всех этих недоделанных жертв общества, подвергающих себя постоянно все большей и большей опасности - апофеоз их жалкой жизни. И хочется постоянно надавать по ушам, очередному такому вот полубогу, однако что то останавливает руку - возможно именно осознание того, что эти только того и ждут. Попытка стать махохистом, оборачивающаяся обычно кошмаром и медленным разложением личности - до слез смешно, до улыбки грустно.
Боец равнодушно кивнул в сторону одежды и спокойно отвернулся, ему не было надобности подглядывать за мальчишкой - вуайеризмом никогда не страдал, да и что интересно может быть в го теле? Повязка на ребрах? Синяки по всему телу?точно, надо будет заехать в какой нибудь гипермаркет в центре и купить все необходимое, включая мази и прочую дребедень. все указания врача уже давно были записаны в блокнот, который служил скорее чем-то наподобие напоминалки в телефоне, или ежедневник, куда напротив выполненных задач обысно ставят галочки скорпулезные домохозяйки за сорок с двумя детьми.
Натаниэль, конечно, едва ли мог подойти на такую вот роль. Но все же некоторые привычки менять не хочется, к тому же страстная любовь к поддержанию контроля во всем и всегда постоянно давала о себе знать.
Когда Бьерн все же кое как оделся, Натаниэль обернулся и подошел к нему, поцеловал в макушку, успокаивающе. Взъерошил рыжие волосы. Чуть было не облазнился даже коснуться его губ, но решил, что игра не стоит свеч, поскольку губа то рзбитая, а испытывать боль снова не хотелось совершенно.Пойдем отсюда. подписание всех необходимых бумаг Натаниэль взял на себя, и через пару минут они уже стояли на свежем воздухе, где пахло вкусным осенним утром. Недалеко стоял уже нормально припаркованный мотоцикл - слава богу, что времени на него хватило и Лилит успел выдернуть ключи и поставить мотоцикл на сигнализацию раньше, чем его кто ниубдь украл.
Запрыгнув на сидение, Честертон подвинулся чуть вперед, чтобы оставить жертве хоть немного места. Давай, залазь. Нам еще в магазин ехать.

Лилит отдал какие то последние указания, бессмысленные впрочем, поскольку Джонатан никогда не слушал его, считая, что Натаниэль существует исключительно для удовлетворения сексуальных потребностей - именно за это Честертон периодически мог получать то, что хотел он сам. Никому не гадко, и все набили себе цену.
Реакция Бьерна его удивила и шокировала, когда Лилит закрыл дверь, из его груди вырвалось едкое замечание он - мой коллега, в следующий раз сделай лицо попроще Ниэль точно знал, что Жертва все слышит и только придуривается.
Скоро привезли заказ и начался разбор полетов. Боец метался между хлодильниками, шкафами и прочим, стараясь все разложить на места - так удобно и остается много пространства для пепельниц и книг. Вскоре с продуктами было закончено, а Джонатан все еще не звонил. Хотя этот ублюдок постоянно забывает сделать то, что нужно. Лилит вальяжно расположился в кресле и снова стал читать книгу, закончь которую ему мешали всякие жизненные обстоятельства, один за дним падающие на голову.

Скажем так - периодически потрахиваю. Если уж нас это так интересует Натаниэль даже не собирался отвлекаться от своей книжки. Психологизмы, используемые автором для описания сложности, неоднозначности и многогранности персонажа, откровенно говоря, приводили Лилита в полнейший восторг, он давно ничего настолько хорошего не читал, к тому же современность похвастать такими талантами, увы, не могла.
Как только речь зашла о Джонатане, тот появился в дверях и преспокойно открыл дверь своим ключом, демонстративно повертев ими в руках, чтобы Бьерну было видно, мол - у меня есть ключи от его дома и я могу бывать здесь не только тогда, когда нахожусь между жизнью и смертью. Самому Натаниэлю такое вот хвастовство никогда не нравилось, поскольку именно ему предстояло остаться в квартире и выслушивать претензии, хотя никакого повода для них и не было. С меня причитается бутылка - акцентированно. Было вполне понятно, что Джонатану не на что рассчитывать ближайшие пару недель. Ну только если на работе. А трахаться с ним на работе совершенно не входило в планы Бойца. Ибо на работе ему и без этого чудика скучно не было.
Взяв достаточно большой, но не слишком тяжелый при этом чемодан из рук Джо, Лилит быстро и поспешно чмокнул его в губы и практически выпер за дверь - причиной всему была книга. Ему все хотелось быстрее дочитать ее, но при этом не хотелось, чтобы она кончалась, потому что на самом деле логического финала не предвиделось.
Чемодан Ниэль положил рядом с Бьерном, и даже не глядя на Жертву, откровенно офигевшую от всего произошедшего, вернулся в свое кресло и продолжил читать.

Натаниэль уже даже не обращал внимания на мальчишку, ибо тот уткнулся в лэптоп и ему вообще было хоть трава не расти, почему тотсамому Ниэлю казалось, что будет иначе. Просыпалась эгоистичность, периодически, но именно в тот момент он вновь и вновь находил в своей книге что-то, что целиком забирало все его мысли и чувства. Предполагалось, вообще, что он напишет по ней критическую статью - теперь он был не уверен в том, что его красноречия хватит на что-то большее, чем восторженные междометия. А этого ему Джо не простит. Да и сам он себе вряд ли это простил бы.
Времени прошло достаточно и на улице уже стемнело, когда Натаниэль закрыл книгу - дочитал. Встал спокойно со своего кресла и положил ее аккуратно на стол, в голову пришла идея о том, что надо бы выпить чайку, поскольку они оба ничего не ели. Или это чудо захочет поесть? Ты сильно голоден? - при мысли о том количестве всякой гадости, которая лежит в холодильнике, Ниэлю вдруг резко захотелось соорудить фруктовый салат, заправить его мороженным. Взбитыесливки тоже конечно же в доме были, но самому Честертону отчего то нравился такой салат именно с мороженным. Ну или совсем ничем не заправлять.
Теперь только онзаметил, что на улице самым омерзительным образом холодно - промозглый ветер и дождь. Честертон нелюбил такие вот дожди - его подмывало пойти и спрятаться в какой-нибудь шкаф. Но теперь он спокойно сидел, прижавшись спиной к холодному оконному стеклу и снова курил. Если нет, то можно просто попить чай и ложиться спать, если да, то я сооружу салатик. Или мяса, или что ты там хочешь? в голосе светилась усталость, но не было особой заботы при этом. Он чувствовал, что действительно хочет, чтобы парень полностью поправился, да и весь его вид внушал какую то непонятную тоску и жалость. Самое плохое, думал Лилит, самое плохое, что я начинаю считаться с его интересами, сначала с интересами, дальше с мнением, а следующий этап - примирение с самим фактом его существования в жизни - обычно именно на этом этапе людиприобретают кучу каких то ненужных обязательств и идиотские статусы аля "бойфренд".

Угу Натаниэль сделал попытку улыбнуться - почему то в его голову сейчас лезли забавные мысли о том, что наверняка ведь из такого мльчишки не получится нужный архитектор. Хороший получился бы, но не нужный. Сейчас так впринципе в большинстве случаев, а Лилит считал, что пустое место - это так же важно, как несказанное слово в книге. Те здания, которые он строит - не отбрасывают тени Мысль о перевязке в горле сидела горечью, и недопониманием собственной реакции. Ниэль мог рассуждать трезво и здраво, мог контролировать себя, но в любой ситуации есть точка невозврата - дойти до нее затри дня знакомства и одну ночь, проведеннуювмете было чем-то из ряда вон, даже с учетом таких обстоятельств, как то, что они пара, и это его жертва - влюбом случае можно было спокойно найти себе целую кучу гребаных оправданий, но ведь они бы не помогли. Они никогда не пмогали и не помогли бы теперь тем более.
Отказ от еды. Ниэля редко что-то могло так увлечь, чтобы он забывал о банальных биологических потребностях, но никто такую возможность не должен исключать. Ну и ладно.. Сам вот чай попью, без него, пусть тут сидит бякой нужно было найти бинты... Аптечка мирно лежала в одной из тумбочек, стоявших в коридоре. Неровный надрыв упаковки. Приказсамому себе, установка скорее даже. Хотя Лилит был из той категории, которые понимали, что лучший способ побороть искушение - ему поддаться, но не сейчас, не в такой ситуации и не с ним - он же еще ребенок жребенок.
Мысль о перевязке заставила поежиться, но еще больше пугало тело Бьерна, все в синяках и ссадинах, ну в общем это было просто безобразно. Встань, мне так будет удобнее, да

Нет! Остановись сейчас же, что ты делаешь, глупый несносный мальчишка! кровь пульсировала в висках, это неожиданное прикосновение было таким, что журналист откачнулся назад - спасла стена, спиной он чувствовал холодную поверхность, но даже это его не отрезвляло. Горячие, торопливые пальцы на шее и этот парень рядом, и не было никакой возможности сбежать, снова одеть маску или придумать что-либо, не хватало времени. Совершенно катастрвфически. Огненные шары поднимались в нем снизу вверх, потом ползли обратно, пробирая тело жаром от макушки до кончиков пальцев. Конечности не слушались и это было скорее инстинктом. По крайней мере только там сам Натаниэль смог бы потом оправдать свои действия - хотя, какие уж тут оправдания, только бы не умереть от счастья.
Глаза невольно закрылись, а земля под ногами плыла, медленно, тягуче, волнообразно. Казалось - еще немного и сам Лилит поплывет вместе с ней. Напряжение никуда не уходило, оно было повсюду, и даже разница в росте. Чуть больше десяти сантиметров. Терять уже было нечего. Лилит протянул руки кверху, хватаясь за шею Бьерна и еще сильнее стал тащить того на себя, нестерпимо и безвольно прижимаясь к нему всем телом, словно пытаясь просочиться сквозь, вжатый в стену - даже не пытаясь сопротивляться его поцелую и собственным желаниям, горячий воздух - пропитанный чем-то, какие флюиды и черт его знает, что все это такое и как с этим вообще жить дальше - но в целом все равно. Жертва начала первой, претензий никаких быть не может, да и гори оно все синим пламенем. Пара, Связь, Сила и прочая ересь, которая на самом деле сейчас словно была чем-то с другой планеты - мир на глазах терял реальность, превращался в газетную вырезку. Было все равно, что там дальше за этой неожиданностью. Сейчас и здесь они менялись телами и душами - полностью переходя в безраздельное владение друг друга. Еще крепче.
Сильнее, глубже. Какими там еще прилагательными можно описать то единственное настоящее, которое нужно не описывать, но чувствовать? И Лилит начинал медленно плыть, слабость катилась по ногам, слабость и острое, жгучее желание любыми соедствами вернуть это. Это напряжение, граничащее с безумием. Боец изо всех сил старался как можно меньше причинять боли ребрам парня, так нагло целующего его, а такое было позволено не многим. Ниэль в последний раз прижался губами к губам Бьерна, ослабляя хватку и снова становясь на полную стопу. Что он будет делать теперь, когда получил. то, что хотел?