Нисей прикрыл за собой дверь и встряхнулся, как собака, брызнув во все стороны каплями.
За стенами школы шумел дождь. Стучал по широким листьям окрестных деревьев, бился в стёкла - не коридорные, звук доносился откуда-то сверху, но Нисей всё равно слышал. Правую руку почти жгло, и он чувствовал: сейчас он может всё. И возможность слушать дребезжание окон, готовых лопнуть под натиском потоков воды, - лишь малая часть этого.
Лампочка в коридоре мигнула, и уши невольно дёрнулись. Насторожились.
Похоже, он всё-таки нервничал.
Надо же.
И - в этом была своя прелесть. Как во всём, что было сейчас.
В коридоре он был один, за дверями - не слышно ни звука. Блок Жертв казался необжитым, пустым - и Нисей скользнул дальше в эту пустоту.
Мокрые следы от ботинок отмечали его путь, но это было неважно, хотя и нехорошо - потому что нехорошо сорить в гостях, а тем более - (Нисей нервозно усмехнулся) дома.
Возле одной из дверей он замер. Сжал ручку - прикосновение холодного металла к коже обожгло ещё сильнее, и Нисей помедлил пару секунд. Выжидая.
Нажал - и дверь легко поддалась. Это тоже было правильно, но и любопытно. В корпусе Бойцов предпочитали запираться. Многие из них ещё не нашли своей Жертвы и потому были вечно безумные и вечно голодные. Сила бурлила и требовала выхода, и они предпочитали выпускать её. Зачастую - физически, молотя своё или чужое имущество и других Бойцов. Наверное, Жертвы были спокойнее.
Или просто хорошо знали хозяина этой комнаты.
Нисей зашёл в неё и закрыл дверь, превращая полумрак комнаты в темноту. Свет он так и не включил. Фонарь за окном позволял видеть силуэты предметов, а ещё то, что у Сеймея было патологически чисто. Даже Нисей так не умел.
Он прошёл к кровати и, не придумав ничего лучше, сел на неё. Дёрнул ушами ещё раз и замер, приготовившись ждать.