Тайра ел с большим аппетитом, а вот Арису, напротив, кусок в горло не лез, несмотря на все его старания.
Наконец Рэн задал вопрос, которого она боялась больше всего. Сэнсэй отметила, каким холодным стал голос юноши и горько усмехнулась.
- У нас всего месяц. Потом мы вернемся в Токио, где каждый заживет своей обычной жизнью: у тебя учеба, клубы, девушки. У меня - моя работа, - девушка поднялась с кровати и подошла к окну, обняв себя за плечи. - Я не льщу себе надеждой, что буду тебе нужна после этого сумасшествия. Но я хочу, чтобы ты знал: я ни к одному мужчине не испытывала того, что чувствую к тебе. С тобой я могу ничего не бояться. Мне кажется, что ты всегда сможешь меня защитить. Всегда поймешь. Поможешь справиться с проблемами. Это такое странное чувство - будто я обладаю тобой и одновременно принадлежу тебе, - Рэн замолчала, сдерживая слезы. Минуту спустя она вновь заговорила:
- У меня были прекрасные родители. Любящие, нежные, заботливые. Они были геями, и я никогда не испытывала перед ними того трепета, который девочка чувствует по отношению к отцу, хотя и очень любила их обоих. Трудно испытывать трепет по отношению к мужчинам, когда они до твоего тринадцатилетия купают тебя, а ночью ты мирно посапываешь между отцами на их супружеском ложе. Моя чувственность была направлена на женщин, ведь я рождена от суррогатной матери и никогда не знала ее. А теперь, встретив тебя, я запуталась окончательно. Меня тянет к тебе так, что хочется в тебя вцепиться руками и ногами и никуда не отпускать.