Арису улыбается от каждого прикосновения Тайры - такого правильного, такого выверенного, такого нужного ей сейчас. Девушка осторожно массирует его пальцы - круговыми  движениями, от кончиков к костяшкам - надеясь, что это поможет Рену успокоиться. Если бы она ориентировалась только на внешние признаки, то позволила бы себе обмануться его уверенными интонациями. Но Рэн давно заметила между ними странную глубинную связь - и та сигнализировала девушке, что Тайра не так спокоен, как кажется.
   Когда он завершает свой поцелуй - как всегда, целует глубоко, страстно, нежно, пока дыхание не кончится, - сэнсэй, склонив голову и, улыбаясь, интересуется:
- И как давно у тебя нет ушек?
   Ответ ей не так уж и важен, сейчас важнее успокоить, убаюкать, расслабить юношу - ведь Рэн буквально физически ощущает, как в номере повисло запредельное напряжение.
   Она начинает целовать его лицо ото лба, губами очерчивает линию скул, возвращается, чтобы поцеловать юношу в кончик носа, как он частенько проделывал с ней, и к тому моменту, как доходит до губ, ее собственные уже покраснели от прикосновений к его коже. Что поделаешь - слишком мало мужчин целовала Арису в своей жизни. И тот факт, что небритым она Тайру ни разу не видела, мало помогает.
   Сначала Рэн касается губ тезки очень легко. В каком-нибудь женском журнале такой поцелуй назвали бы "бабочкой", но сэнсэй женскими журналами не интересуется.
   Она действует по наитию. Углубляя поцелуй, делая его более требовательным, переплетает пальцы ученика со своими и неосознанно повторяет про себя: "Скажи мне, что с тобой, скажи, что случилось".
   На этот раз дыхания не хватает уже ей, и девушка минуту сидит в молчании, положив голову на плечо тезки.
   Потом быстро, словно что-то для себя решив, опускается перед Тайрой на колени.
   Натаниэль  много ей рассказывал о том, как важно для восточного мужчины видеть покорность своей женщины, и сейчас Арису надеется, что знание традиций поможет ей узнать правду.
- Я не сомневаюсь, что ты меня защитишь, koi, но позволь и мне оказать тебе такую любезность. Ты говорил, что хочешь быть рядом. Но, чтобы быть рядом, нужно доверять. Чтобы быть единым целым, нужно знать, что на душе у другого. Расскажи мне, пожалуйста. Если я не смогу тебе помочь, то хотя бы выслушаю, разделив твою боль и тревогу, - Рэн грустно улыбается.

"А ближе, чем были, уже невозможно..." ©
   Рэн потеряла счет поцелуям и прикосновениям. В какой-то момент она просто закрыла глаза, отдавшись на волю чувств.
- Люблю тебя, koi, - прошептала Арису, закидывая руки на шею Тайре. Каждой клеточкой - отзываться. Прижимаясь ближе, целуя глубже, уже не борясь со своим желанием принадлежать ему.
   Внезапно проигрыш "Kagerou" разорвал теплую тишину. Рэн стрелой кинулась в прихожую, к замшевой черной сумочке, - искать мобильный.
- Да, Мими, - ответила она слегка хриплым голосом. - Отпуск? Да нет, все отлично, отправилась в небольшой тур с обзором достопримечательностей острова. А то я нигде  здесь и не была, кроме Токио... - секретарша перебила ее, и Арису замолчала, слушая. - На работу? Послезавтра? Нет, я не могу. Я два года не была в отпуске. У нас укомплектован штат, пусть меня заменят. Еще десять дней? - голос девушки упал. - Это максимум? Ты уверена? - сэнсэй выслушала ответ. - Хорошо, Мими, я поняла. Я позвоню шефу завтра и все с ним обговорю. Счастливо.
   Едва стоя на ногах от напряжения, Рэн вернулась в комнату.
- Через десять дней я должна быть в Токио. Иначе потеряю работу, - еле слышно произнесла девушка. Она боялась признаться себе, что не хочет возвращаться в столицу.
   "...ведь, вернувшись, мы станем другими. Я чувствую", - мысленно закончила Рэн.

Арису, дрожа, прижалась к юноше, целуя его в лоб.
- Ты весь горишь, koi. Не заболел? - с тревогой спросила она. Уж больно тихим и задумчивым стал Тайра - было, от чего забеспокоиться.
   Не переодевшись, а только сменив балетки на сапоги, девушка сложила в чемодан вещи, и через пять минут была готова к отъезду. Куртка поверх вечернего платья смотрелась, по меньшей мере, странно, но Арису  было все равно: от ее хорошего настроения не осталось и следа. На плечи мертвым грузом легла тревога.
   Когда они сели в машину, Рен включил радио. К удивлению Арису, на волне играла известная баллада "Herr Mannelig". Знаком попросив юношу не переключать, девушка вся обратилась в слух - это была одна из ее любимых песен.
   Когда диджей поставил следующую композицию, ритмичную и быструю, Арису даже вздрогнула - настолько ей не хотелось покидать мир прекрасной легенды. Молчать дольше было смерти подобно. И Рэн начала негромкий рассказ (почему-то она была уверена, что ее спутник слышал песню, игравшую минуту назад, впервые):
- Знаешь, ту балладу, что только что играла, я очень люблю. В ее основе лежит средневековая скандинавская легенда о благородном  рыцаре, герре Маннелиге, и девушке-тролле, влюбившейся в него. Установить конкретную принадлежность баллады к какой-либо стране крайне сложно, ведь она написана на старонорвержском, а этот язык в средние века был очень популярен на территории всего Скандинавского полуострова. Но ее смысл в любом случае прекрасен: согласно поверью, тролль мог стать человеком, если другой человек полюбит его всем сердцем. Однажды ранним утром, когда в небе звонко пели птицы, а благородный герр Маннелиг ехал на своем сильном коне по узкой горной дороге, на пути у него возникла троллиха. И с мольбой произнесла, робко держась за серебряное стремя его коня: "Женись на мне, герр Маннелиг. Едва увидев, я полюбила тебя всем сердцем. А если же и ты полюбишь меня, я смогу стать человеком. За твою любовь я отплачу сторицей. Я подарю тебе все, что пожелаешь: и двенадцать коней, необъезженных, диких, что паслись в горных высях. Спины их не знали кнутов, а их зубы уздечек не грызли. И двенадцать мельниц, стоящих между Тилло и Терно, каждое колесо которых обито серебром, а каждый жернов сделан из красной меди. Подарю я тебе и волшебный меч, украшенный золотой резьбой. Этот меч одолеет любого на поле боя. Одарю тебя шелковыми рубашками: тонкий узор выткан на них не иглой и ниткой, а волшебством. Женись же на мне, герр Маннелиг, и избавь меня от мук!". Но рыцарь ответил ей с презрением: "Не приму я твоих дорогих подарков, чертово отродье. Нечистая сила - вот твоя родня. Будь ты крещена во Христе, я бы любил тебя. А так мне и притронуться -то к тебе противно", - с этими словами герр Маннелиг с силой  оттолкнул троллиху от себя и ускакал прочь по узкой горной дороге - так, что пыль столбом встала. А троллиха кинулась к своей норе, захлопнула дверь со стуком и упала наземь: "Женись на мне, герр Маннелиг, женись на мне, молю, и избавь меня от мук. Я хочу стать человеком и быть рядом с тобой", - так плакала она, а солнце стояло в зените, и птицы радостно пели в небе, славя новый день.
   Закончив рассказ, сэнсэй бросила взгляд в окно - было уже очень темно, а они все ехали и ехали по заснеженной дороге в никуда, окутанные неизвестностью и тревогой.

Очередная гостиница. Сколько их уже было с начала их краткого путешествия? Девушка усмехнулась. Интуиция подсказывала ей, что от  тех, кто сел им на хвост, простой сменой пристанища не отделаешься. Однако страха сэнсэй не испытывала. Усталость, раздражение, беспокойство за Тайру, но только не страх.
   Крепко взяв его за руку, Арису шагнула в холл, еще раз прислушиваясь к себе и с удовольствием отмечая: нет, она не боится. Рен деловито заказал им номер. Заспанная консьержка принялась греметь ключами, отыскивая нужный.
   "Бедный мой, ты же едва на ногах стоишь от усталости, " - с щемящей нежностью подумала она, оглядывая своего спутника: его губы были плотно сжаты, а вид выражал решительность.
   "Интересно, как далеко ты готов зайти, koi, в игре, которую мы так неосторожно начали и которая неизвестно чем для нас окончится?" - мелькнуло в голове у Рэн, и она до боли сжала ладонь тезки в своей.
   ...Нерасторопная консьержка наконец нашла нужный ключ, вручила его юноше, и минутой спустя Арису уже смогла войти в номер, убранный просто и чисто.
   Сняв верхнюю одежду и скинув обувь, она проследовала за Тайрой. Тот, обессилев, рухнул на кровать, но через мгновение сел. Девушка улыбнулась, когда он позвал ее, и уже привычно забралась к Рену на колени и начала легонько гладить его. Услышав просьбу поцеловать, сэнсэй с радостью ее исполнила. Воспользовавшись тем, что рубашка расстегнута, девушка ненавязчиво провела ладонью по торсу своего спутника. Нет, соблазнять юношу в ее планы сейчас никак не входило.
- Нет, я не замерзла, просто устала. Хочется поделиться с тобой энергией. Могла бы - всю ее бы тебе отдала, - ласково улыбнулась Рэн и, наклонившись к уху Тайры, с неожиданностью для себя самой шепотом  созналась в мысли, мучившей ее в последние дни: - Я так боюсь... что тебе будет плохо со мной. Что тебе... не понравится.

Отредактировано Arisu Ren (02.07.2012 20:01:19)

Арису отвечает едва слышно - голос куда-то пропал:
- Конечно, - девушка неуверенно улыбается. - Если ты обещаешь не торопиться, - и, подумав, добавляет: - Уверена, что не разочаруюсь.
   Рэн бережно стягивает с тезки рубашку, дрожащими ладонями проводя по плечам Тайры. Ей сложно вспомнить, когда она так волновалась в последний раз. Каждый новый поцелуй заставляет девушку вздрагивать все сильнее, но не от возбуждения, а от напряжения, сдавившего сердце липкими пальцами. Ей кажется, что в этот вечер должно произойти что-то ужасное.  Арису мягко целует молодого человека в подбородок и прикрывает глаза, чтобы он не видел отраженного в них страха. Она с ним. Она хочет быть с ним и хочет его.Остальное неважно.
   Рэн осторожно переплетает пальцы тезки со своими, но спокойнее ей не становится. Девушка досадливо закусывает губу и трется щекой о плечо Тайры.

Отредактировано Arisu Ren (04.07.2012 16:22:01)

Проснувшись, Арису еще долго лежит, закрыв глаза и вспоминая прошедшую ночь. О, как же она боялась! Боли, непонимания, несовпадения их желаний… Оказалось, напрасно. Рэн словно протянул ей руку в темном лесу, полном опасностей, и девушка ощупью пошла за ним, чувствуя тепло его руки в своей. Она без колебаний доверила бы ему свою жизнь, если бы пришлось. Ее любимый. Ее защитник. Ее… Боец? Откуда эта странная ассоциация? Помедлив, девушка открывает глаза. В небольшое, но чисто вымытое окно гостиничного  номера ярко бьют косые лучи утреннего солнца. Прекрасный день для прогулок. Арису бросает взгляд на своего спутника. Рен по своему обыкновению спит «звездой». Сэнсей улыбается, ловя себя на мысли, что ей хочется отвести волосы с лица тезки, но она боится его разбудить. Не надо, пусть спит. Сейчас еще очень рано, а они легли с рассветом.
   Еще с минуту Арису смотрит на то, как спит Тайра, прислушиваясь к его мерному дыханию, затем с трудом отводит глаза и бесшумно встает. Не одеваясь, идет в душ. Сейчас она пару минут постоит под бодрящими струями, затем оденется, закажет им завтрак и, когда она его заберет, как раз можно будет будить Рена.
   Девушка слегка морщится – низ живота все–таки болит после прошлой ночи. Неприятно. Рен, не запирая дверь, залезает в душ, выбирает режим подачи воды и тянется за гелем. Здесь это «Молоко и мед».
   «Надеюсь, koi, ты любишь этот запах», - улыбается Арису и, распаковав одну из круглых мочалок, лежащих  на полочке, с наслаждением намыливает тело. Мягкий и нежный аромат обволакивает  ноздри. Сэнсэй хорошо и спокойно, как если бы она сейчас гуляла по цветущему лугу погожим днем. Струи воды теплые, ласковые. Все здесь словно призвано успокоить  девушку, показать ей, что она в безопасности. Откинув мокрые волосы назад, Арису шарит рукой в поисках шампуня, и вдруг... Девушка недоуменно  смотрит на внутреннюю сторону своего правого запястья. Его опоясывают крошечные шрамики. Еще секунду она, близоруко щурясь, вглядывается в них, и шрамики неожиданно складываются в буквы. «Потерянная». Lost. Нарочно так не поранишься. Теплая вода в момент становится неприятной и липкой, будто мазут. Рен  машинально выключает краны, заворачивая их до упора. Девушку бьет озноб. Дрожащей рукой она хватается за кафель, но пальцы скользят, и в конце концов Арису просто съезжает по стене душа. По щекам бежит что-то соленое и горячее. Сэнсэй ловит капли губами и понимает, что это слезы. Затем она кричит - во всю мощь легких, сбивая дыхание, - так, как кричат люди в минуту смертельной опасности.

Несколько минут будто выпало из жизни Арису. Очнулась она, уже лежа на постели и чувствуя осторожные поглаживания Тайры по своей спине. Он, казалось, вовсе не удивился происходящему. Напротив, Рен будто бы... ждал этого? Более того, молодой человек был, кажется, рад, что все так сложилось. А уж эти его странные слова. "Пробудилась"... от чего? И почему вдруг - "хозяйка"? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Девушка поймала взгляд ученика и, вздрогнув, спросила едва слышно:

Отредактировано Arisu Ren (04.08.2012 18:08:43)

- Не называй меня Алисой, пожалуйста, -слабо улыбнулась девушка, -Я Рэн. И, мне кажется, я всегда была ею. Сенсей замолчала, вспоминая. - В институте меня(ты, наверное, догадываешься) звали Элис. И дразнили "монашкой", потому что в свои двадцать я еще ходила с ушками. Мне нравились девушки,один раз я даже  всерьез влюбилась в нашу преподавательницу по средневековой литературе,  но мое чувство всегда оставалось безответным, -Рэн коротко вздохнула.-Думаю,те, в кого я влюблялась, даже не подозревали, что я испытываю по отношению к ним. Один раз ко мне подошла Эбби Стоун, наша староста, типичная стерва из дамских романов,и с силой дернула меня за ушки. Мне было больно, и я закричала. - Слова шли с языка неохотно, с остановками, - прежде Рэн ни с кем не делилась  воспоминаниями о своих институтских годах. Очевидно, рассказав об одном болезненном опыте, ей было легче вспоминать второй.Тайра слушал, не перебивая, и голос Арису понемногу обретал уверенность. Она придвинулась ближе к юноше -   казалось,тепло его тела отгоняло все страхи и тревоги. Похожие эмоции испытывает человек, который долгие часы брел по промозглому, холодному лесу, до тех пор пока не встретил рыбаков, варивших на костре уху, которые накормили и обогрели его. - Эбби очень удивилась, что ушки у меня настоящие, она -то собиралась спросить, в каком магазине я приобрела такую качественную подделку, -Арису усмехнулась, -- и тут вся моя группа засмеялась - ведь я была единственной, кто еще не...- девушка запнулась,покраснев, и уткнулась губами  в плечо Тайры. - Почему-то считается, что девушки - филологи - очень нежные и ранимые создания, - крупная дрожь сотрясла тело Рэн,-но...если бы ты видел эти усмешки, эти злые глаза, koi, ты бы не стал утверждать подобное. Я убежала в спортзал, а вслед мне неслись слова Вирджинии, лучшей подружки Эбби, о том, что моя группа,"очевидно, недостаточно чистая для монашки, как бы ей не испачкаться. А может, лучше сразу к ангелам, на небо, с такими-то добродетелями?". В спортзале никого не было в тот час. В обычные дни я сюда не заглядывала - у меня было освобождение от физкультуры, но по вечерам иногда  заходила - мне отчего-то хорошо думалось в тишине.В тот раз я просто повалилась на маты и заплакала. Не знаю, сколько я пробыла в таком состоянии. Лежала как в забытьи, пока не услышала, что скрипнула ручка двери. Я подняла глаза: передо мной стояла вся группа. Эбби говорила очень ласково, сказала, что они сожалеют о том, что произошло, и пришли извиниться.

- голос Рэн потеплел.- Прежде мы никогда не сталкивались, но эта девушка была популярна,и я знала, что ее зовут Дженнифер Элиотт, но все называют ее Джинджер - очевидно, из-за огненно -рыжего цвета волос. Я до сих пор помню, какая она стояла - тонкая, сильная и прямая - в косом луче солнечного света. Оглядев сборище девиц, она прищурилась. Глаза у Джинджер были удивительные, почти кошачьи,желто-зеленые. Затем Джинджер подошла к Эбби и ударила ее так сильно, что та отлетела далеко в угол. "НУ?" - рявкнула бегунья. -"Вы сами уберетесь отсюда или мне сообщить о вашей мерзкой выходке в дирекцию? Я добегу до нее,  за двадцать секунд, не сомневайтесь, - быстрее, чем вы, твари, успеете навредить этой девушке еще больше". Они и не сомневались. Их было намного больше,но что с того? От Джинджер буквально веяло опасностью. И они ушли. А я осталась сидеть на матах, закрыв лицо руками. «Чего ревешь?» - спросила девушка. «Это эти девицы реветь должны, коль у них нет не ушек, ни порядочности». С тех пор Джинджер стала меня опекать - вплоть до того, что в общежитии договорилась с моей соседкой по комнате и поменялась с ней местами. Нам было очень хорошо вместе.Так уж я устроена, что любимый человек становится для меня лучшим другом. А через  полгода я...отдала Джинджер ушки. Сама. Добровольно. Через неделю она пришла ко мне с охапкой моих любимых ирисов и сказала,что мы должны поговорить.Я сразу поняла, что это конец.Джинджер говорила долго, очень долго, называла меня разными ласковыми именами и клялась, что никому не даст в обиду и всегда будет защищать. А я ждала только одного - когда же она озвучит причину нашего разрыва. Причина была проста: Джинджер полюбила другую девушку, вчера они впервые поцеловались, и Джинджер не может больше меня обманывать.Но это было еще не самое страшное. Ее любимой девушкой...была Эбби. Они стали встречаться, а я - медленно умирать. День за днем, час за часом. Так прошел месяц. Затем в их отношениях последовал разрыв. Позже я узнала, что Эбби, которая всю жизнь была натуралкой, попросту поспорила со своей лучшей подружкой Вирджинией, что сумеет влюбить в себя Джинджер. На сто долларов. Помнится, я швырнула ей эти деньги в лицо, а потом месяц сидела на хлебе и воде - слишком гордая была, чтобы просить помощи из дома. А Джинджер тем временем подсела на "колеса". Она угасла быстро, всего за пару недель. Я сидела у ее постели и держала ее за руку. А она не хотела засыпать, потому что боялась умереть во сне. А я рассказывала ей о золоте,которое она обязательно завоюет на Олимпиаде - ей нужно только отлежаться. А потом она обязательно поправится. Тогда она пообещала выиграть золото специально для меня - у нее никого не осталось из родных. Сказала, что, может быть, тогда я ее прощу. А я ответила, что уже давно простила. Она попросила лечь с ней рядом, и я легла. "Смотри, какая звездная ночь", - сказала Джинджер. - "Прекрасное начало нового пути". Я улыбнулась, обняв ее крепче, и уснула. Пришедшая утром медсестра разбудила меня. Джинджер была мертва.Ее похоронили на маленьком кладбище в ее родной деревушке – очень тихой, благообразной и такой…типично английской. На могиле я посадила ее любимый вереск. Так странно….больше всех цветов Джинджер  любила вереск. Когда я спросила ее, почему, она ответила: «Люди всегда ищут прекрасное в сложном, в то время как оно есть   в простом».Джинджер много для меня значила – никто не мог мне ее заменить вплоть до встречи с Масой.  Я никому не рассказывала об этом до сегодняшнего дня, но  хотела, чтобы ты  знал. Обязательно,  - Арису замолчала надолго, а когда заговорила вновь, ее голос звучал едва слышно: - Скажи, koi, а те люди в Токио...учтут, что я хочу быть с тобой? Быть предназначенной тебе –тебе одному?Клянусь: я буду старательно учиться всему, чему они захотят. Только пусть они не разлучают нас. Знаешь, после того, как вернемся в Токио,я хотела бы съездить  в Венецию. Сейчас, конечно, не сезон, но красоту этого древнего города не скроешь. Покатаемся на вапоретто – это  такой речной трамвайчик. Полюбуемся на гондолы… Мне кажется, в Венеции подходящая атмосфера, чтобы рассказывать о прошлом,- девушка улыбнулась. – Знаешь, ты очень верно сказал о  нем. Похожую мысль я встречала у Уильяма Фолкнера, который утверждал, что «человек – сумма своего прошлого. Прошлое – есть». Я хочу, чтобы ты был не только в моем прошлом, но и в моем настоящем и будущем…

Отредактировано Arisu Ren (14.08.2012 13:37:11)

Арису согласно кивнула в ответ на предложение немного поспать - то, что она рассказала, далось ей нелегко. Когда Рен наклонился, чтобы коснуться губами ее лба, обвила руками его шею и тихо-тихо прошептала:-Ты только возвращайся скорее. Я буду очень скучать...- легко поцеловав юношу в скулу, сенсей скользнула под одеяло. Уснула она практически сразу - через пару минут после того, как за Тайрой закрылась дверь. Арису снилось что-то неразборчивое и тревожное - какие-то топи, заброшенные шахты, засыпанные валунами колодцы, гигантские черные бабочки, звук надтреснутого колокола,истошный крик роженицы,в теле которой находилась сенсей во время сна...От всего этого веяло смертью, поэтому Арису была даже рада, что громкий стук в дверь вырвал ее из затянувшегося кошмара. Резко сев на кровати, она откинула мокрые от пота волосы  со лба, и растерянным взглядом человека, только что поднятого с постели, оглядела номер. За окнами было светло, и комната была пуста. Девушка набросила шелковый халат, висевший на спинке кровати, прямо на голое тело. Рэн купила его до незадолго до  поездки, и ей безумно нравилось сочетание цветов - по изумрудно -зеленой ткани халата чинно летели клинья белых журавлей. Быстро подпоясавшись- руки отчего-то немного дрожали - девушка подошла к двери.По ту сторону оказалась горничная, принесшая письмо. Руки задрожали сильнее. Горничная удивленно протянула ей большой белый конверт из плотной бумаги. На нем стоял только их номер:"217", выведенный аккуратным тонким почерком, - и ничего больше. Осторожные расспросы о том, кто принес конверт, ничего не дали.Девушка отделывалась общими фразами,а,может, ей уже  заблаговременно за это заплатили.Конверт был странно тяжелым.  Арису обеими руками прижала его к себе и на слабых ногах подошла к кровати. Секунду поколебавшись, она с трудом вскрыла толстый конверт, и на не застеленную кровать буквально хлынул поток фотографий. Крупные, каждая чуть меньше формата А4, все они были сделаны на матовой бумаге с большим искусством. Оказывается, за ними следили уже давно, сопровождая буквально каждый шаг. Снимки не оставляли сомнений о романтических отношениях между людьми, которые были на них изображены. Рэн закрыла лицо руками. Ей, всегда прекрасно ориентирующейся во времени, было сложно определить,сколько она так просидела. Звуком, заставившим ее поднять голову, стал звук открываемой двери. Рен старался ступать неслышно, думая, что она еще спит. В руках у него был огромный букет ирисов("И как он только догадался?") и черный бумажный пакет. Юноша недоуменно взглянул на нее.- Привет, koi, -выдавила из себя Арису. Она говорила с большими паузами - так легче было сохранять иллюзию того, что ее голос спокоен. -Нам вновь пришло письмо. Или ты и теперь станешь утверждать, что это чья -то неудачная  шутка?- девушка вдруг вскочила с кровати и кинулась к Тайре, судорожно обняв его за талию. -Можно, -она оглянулась на снимки, в беспорядке рассыпанные по кровати, - я оставлю себе несколько?На память? - тут голос изменил ей, и Рэн с детским упрямством зашептала сквозь слезы:-Это нечестно.Я не хочу, чтобы все так заканчивалось. Это нечестно, koi...

Отредактировано Arisu Ren (11.10.2012 16:33:13)