Примечание: Арису на момент событий, описанных ниже, чуть больше трех лет. Едва ли она помнит происходящее, хоть и присутствовала там тогда. Здесь и далее подобные описания будут выделены серым цветом.
28 ноября 1982 года. Англия, Западный Мидлендс, Ковентри.
"Do you love your mother like I love mine?"(c)

The sorrow fills your soul
Life's just the grief
Rest...(c)

http://prostopleer.com/tracks/4874307tsPE

Такой грозы Натаниэль не помнил давно. Впрочем, сейчас он был даже рад, что за окном разгулялась стихия - погода полностью соответствовала его внутреннему состоянию. Мужчина достал из жилетного кармана серебряные часы на цепочке, сверяясь: почти полночь.
   ""Ай-ай-ай! Я опаздываю!"" , - с грустной улыбкой процитировал мужчина фразу из своей любимой книги и убрал часы  на место. В этот момент одновременно распахнулась дверь его кабинета и небо  за окном прорезала светлая молния.
Натаниэль обернулся. На пороге стояла молодая  женщина, одетая в черный кожаный плащ. В руке она судорожно сжимала ручку пузатого саквояжа.
- Джен? - мужчина с недоумением воззрился на мать своей дочери.
-Вот, -женщина нервно усмехнулась, - зашла попрощаться.
Мужчина удивленно поднял брови.
- Ты разве уезжаешь?
- Как видишь, - резко бросила Джен.
- Джиневра, - ласково произнес он. - Присядь. Давай поговорим. Прошу тебя, -с нажимом произнес Натаниэль, и женщина нехотя опустилась в обитое зеленым бархатом  кресло напротив,пренебрежительно  фыркнув: - Все важное ты мог бы уже успеть мне высказать. У тебя  было на это целых  три года.
Ее  тонкие руки, одетые в черные  сетчатые перчатки, продолжали  судорожно стискивать ручку саквояжа.
Повисло молчание.
Натаниэль вздохнул, садясь напротив и откидывая перехваченные лентой длинные  волосы назад.
- В последнее время нам всем пришлось нелегко, - тихо произнес он, -мы все устали,начали срываться друг на друге. Но, Джен, милая,это ведь не повод поступать так...так неосмотрительно. Тебя обидел Руди? Я поговорю с ним и найду способ убедить его извиниться.Руди вспыльчив, это правда, и в таком состоянии он способен наговорить много пренеприятнейших вещей, но...
- Твой любовник ничего мне не сделал! - резко оборвала его Джиневра, повышая голос. - Попробовал бы он только... - молодая женщина задохнулась от бешенства.
Натаниэль примирительно взял ее за руку:
- Что ж тогда, милая?..
Ее губы скривились в усмешке:
- А сам ты не догадываешься?
Льюис скорбно покачал головой и прижал руку,облаченную в сетчатую перчатку, к губам.
- Ты же знаешь, Джен, как я к тебе отношусь, как люблю тебя...
Женщина с силой вырвала ладонь.
- Любишь?! И ты, ТЫ смеешь говорить мне подобное?! - она вскочила на ноги,чуть не перевернув тяжелое  кресло,  и с ненавистью уставилась на мужчину, сидящего напротив. Лицо ее, обычно бледное, сейчас пошло красными пятнами. Зеленые глаза злобно сузились. Из высокой прически выбилась светлая волнистая прядь.
Льюис спокойно посмотрел на нее:
- Да, люблю. Потому что любовь бывает разная. Ты прекрасная женщина...
- Вот именно!- она почти кричала. - Я женщина, только ты за три года так и  не удосужился это заметить!
Натаниэль устало прикрыл глаза.
- Не кричи, пожалуйста. Ты можешь разбудить Алису, и ее потом будет  крайне сложно уложить, она спит очень чутко... Кроме того, ты прекрасно знаешь, что женщины меня не привлекают. И я никогда не обманывал тебя относительно своих намерений. 

- Конечно, ты не обманывал! Ты поступил куда хуже - дал мне надежду на то, что мы сможем быть счастливы - ты, я и наш ребенок! Я надеялась, что смогу сделать  тебя...нормальным!
- Нормальным?- холодно переспросил Натаниэль. - Я, кажется, уже неоднократно объяснял тебе, что однополые отношения - это совершенно нормально.
Джиневра наотмашь ударила его по щеке.
- Извращенец!
Натаниэль, до этого момента спокойно сидевший напротив , медленно встал.
- Всего лишь гей, -ледяным тоном поправил он. - Я понял это, едва мне исполнилось десять, прошу заметить.
Последняя фраза, кажется, совершенно добила молодую женщину, и та стала медленно оседать на пол. Натаниэль осторожно подхватил ее и бережно отнес на зеленый бархатный диванчик и витыми ножками, стоявший в углу его обширного кабинета.
- Я люблю тебя, - прошептала Джен сквозь слезы.
- Я знаю, -откликнулся он, целуя ее в чистый белый лоб и осторожно опускаясь на колени перед канапе. - Ты устала, милая, отдохни. Завтра все это покажется тебе мелкой  неприятностью, не более. Кроме того, ты всегда страдала истерией. Если хочешь, мы сходим к доктору, он посоветует что - нибудь, что поможет тебе успокоиться. Стесняться этого совершенно не нужно. Со всеми нами бывает, -  он гладил ее по голове, как Алису, совершенно не делая между ними разницы сейчас. - Кроме того, вот ты уедешь, а как же школа? Твои ученицы? Твой любимый фортепианный класс? Отчетный концерт? Ведь это твоя жизнь, Джен. Но главное даже не это. Подумай, как горько и одиноко придется без тебя твоей дочери.Сторонний наблюдатель мог бы легко принять женщину и мужчину в кабинете за брата и сестру, не подозревая, что между ними более десяти лет разницы.
Джиневра  медленно приподнялась на локте.
- Моей дочери? раздельно переспросила она. - Роль матери,похоже, единственная, в которой я тебя еще  интересую. Вот что я скажу: это НЕ МОЯ роль, и мне она совершенно не подходит. Не нужна мне никакая дочь, если рядом не будет тебя!Я родила ее, только чтобы удержать тебя слышишь?! - выпалила Джен, резко поднимаясь с канапе.
- Мама? Папа? послышалось от двери. Трехлетняя Алиса в белоснежной сорочке до пят, судя по всему, уже давно стояла в дверях.
"Как много она слышала?" - успел мысленно ужаснуться Натаниэль.
- Мама? - девочка переступала босыми озябшими ножками, не сводя с матери глубоких темно -синих глаз. - Ты что,правда меня совсем не любишь?
Красивое лицо Джен исказила злобная гримаса:
- "Не люблю" - это еще мягко сказано. Да я тебя ненавижу, маленькая тварь!
Девочка пошатнулась, а затем резко развернулась и побежала вверх по лестнице.
- Тварь здесь только одна, - еле слышно прошептал Натаниэль. - И это ты, Джен. Я даю тебе минуту, чтобы ты убралась из моего дома.
Джиневра истерически рассмеялась:
- С удовольствием!..
Но Арису ничего этого уже не слышала. Добежав до второго этажа, она отчаянно заколотила в дверь, из-за которой доносились раскаты рок -музыки, крохотными кулачками: - Открой, Руди. Открой! Ну, пожалуйста.
Дверь распахнулась.
Мур стоял на пороге с бутылкой виски, к которой успел, похоже, уже основательно "приложиться".
- Привет, принцесса, - тихо сказал он, улыбаясь. - Что это ты полуночничаешь в одиночестве?
Девочка крепко обняла его ноги и, еле сдерживая слезы, сказала:
- Мне очень -очень плохо. Впусти меня. Пожалуйста.
- Я знаю. Иди ко мне, -Руди наклонился и,свободной рукой подхватив легкого ребенка, внес Алису в комнату. - Иди ко мне, - , - повторил Мур, закрывая дверь.

Отредактировано Arisu Ren (09.09.2012 18:36:16)