Стоило отстраниться от собственных ощущений, как в глаза бросилось очевидное смущение визави. Отчего? Киёши ведь не нарушил его приватный разговор, не подсмотрел нечто тайное, неужели дело в собственной персоне? Под пристальным взглядом Амеямы становилось всё неуютнее, всё сильнее ощущалось желание прикрыть шею и поинтересоваться, что происходит. Однако всё, что Киёши себе позволил - покрепче переплести пальцы. Недоумение отразилось на лице.
"В чём дело? Так на меня даже во времена Lucid Dreaming не глазели."
Анализ чужих эмоций и поведенческих моделей стал привычным занятием после университета, но всё ещё давался с трудом. Любопытство с толикой испуга, озадаченность, изрядно смахивающая на шок - так? Единственным объяснением виделась Сила, притом, раз Амеяма отреагировал столь странно, значит... "Ах, вот оно что". Долгожданное объяснение расставило всё по местам - даже удивительно, насколько быстро разрозненные смальты сложились в понятный мозаичный узор. Подавшись вперёд, мужчина произнёс мягким, успокаивающим голосом, каким говорил с детьми:
- Вы видите мою ауру, не так ли? И понимаете, что она означает. Всё в порядке.
Речь прервало появление официанта. Заказав крепкий чёрный чай, Киёши продолжил - тихо, чтобы не услышали посторонние:
- Судя по вашей реакции, вы не учились в школах для Владеющих Силой. Как у Бойца, у меня сложилось впечатление, что ваша Сила не получила должного развития, а учитывая ваш возраст... Однако вас кто-то учил, верно? - смотря собеседнику в глаза и говоря с подкупающей искренностью, он ободряюще улыбнулся. - Я прекрасно понимаю, что для недавних знакомых это чересчур откровенный разговор, однако он очень важен. В первую очередь для вас. Я  - учитель в школе ВС и знаю, о чём говорю. Я прошу вас о доверии.
Предоставляя Иори время, чтобы собраться с мыслями, Киёши перевёл взгляд на окно: по стеклу струились потоки воды. Дождь становился всё сильнее, и нарастающий ветер вывернул наизнанку зонт проходящей мимо женщины; Киёши почти услышал жалобный скрежет спиц. К счастью, зонт её спутника оказался крепче. "Вовремя я пришёл."
То есть думал он, конечно же, совсем не об изменчивой погоде. Хотел думать о другом - не получалось. Напротив сидела одинокая Жертва, и лишившийся хозяина Боец страстно желал вернуть прежние времена, когда для общения хватало мыслей, взаимопонимание доходило до растворения друг в друге, а одиночество представлялось всего лишь словом. Напротив сидел тот, кто мог подарить чувство единения и принадлежности. Киёши с негодованием отвергал мысль о новой Жертве - его единственной Парой была и остаётся Хотару, но инстинкт Бойца стремился обрести недостающую половину, и негодование его нисколько не трогало. Он был настолько зависим от Жертвы, что разрушение привычного порядка вещей едва не привело к самоубийству, он смог выжить и дожить до тридцати лет, не бросаясь на свободных Жертв - и все усилия обернулись прахом, как только рядом оказался подходящий человек. До чего же мерзко.
Киёши снял очки и провёл ладонью по лицу, словно стирая усталость. Надел очки, взглянул на Иори. Тот и не догадывался, какие мысли роились в голове Мурасаме-сана, только мог заметить лёгкое беспокойство.
"Это долгая ломка. Я был зависим от одного наркотика, и другой вид мне не подойдёт."

Отредактировано Murasame Kiyoshi (24.06.2011 21:13:14)

- Да, Владеющих Силой достаточно много, - откликнулся Киёши. - И им всем необходимо образование соответствующего профиля. Как правило, ВС попадают в школу детьми или подростками, однако с вашим обучением, если вы решите развить свой потенциал, не возникнет затруднений, - затруднения могли появиться, но ненамного отличающиеся от проблем юных учеников, всего лишь другого характера и не заслуживающие немедленного упоминания. - Как видите, я уже мысленно записал вас в школу. Ничего не поделаешь, сущность учителя, - он улыбнулся. "Не следовало решать за него. Это отталкивает." - Если обученный ВС, тем более преподаватель, сталкивается с необученным или недоученным, то его долг - если не убедить поступить в школу, то хотя бы рассказать о такой возможности. Сила Бойца или Жертвы - не то, чем можно запросто пренебречь.
"Не стоило спешить".
В ровно льющейся речи возникла пауза. Многозначительная. Будь Амеяма-сан Бойцом, Киёши не задумываясь поведал бы ему о немногих преимуществах, которые Стражу давала Сила в реальном мире, но Жертва... Однажды - давно - Амеяма посчитал, что подобные знания ему не понадобятся, так что же сказать, чтобы он захотел получить их сейчас? Пытаясь выиграть время, Киёши продолжил:
- Хорошо, что мы общаемся напрямую, - и усмехнувшись воспоминаниям, начал объяснять: - В моём случае представителю школы пришлось потрудиться, чтобы убедить родителей отдать девятилетнего меня на некие спецкурсы. Видите ли, школа ВС не включает в себя программу начальной общеобразовательной.
"Трудно представить, чтобы ребёнок или подросток отказались от развития Силы, это слишком заманчиво - почувствовать, что сказки не лгут, или доказать себе свою исключительность. Давно... Лет в двадцать, немного позже? Или дело в учителе, который не смог как следует объяснить?"
Он почти незаметно прикусил губу, начиная нервничать уже не из-за близости Жертвы, а оттого, что ещё ни разу никого не убеждал поступить в Шичисей, да и учительствовал всего год. И ещё... Этот фотохудожник - всего лишь случайный знакомый, когда-то посчитавший Силу бесполезной. После этого разговора они наверняка будут встречаться только в онлайн игре как маг и вор, всё так, как и ожидалось, и всё же... Всё же казалось ужасно важным убедить Амеяму, и странное желание заставляло одновременно хотеть исполнить его и остановить время на несколько минут, чтобы разобраться, обдумать. Киёши смотрел на художника и почти видел, как тот, сейчас заинтересованный, уже через пару дней забывает о предложении и окунается в работу, личную жизнь или что для него важно... Киёши отлично знал, что в случае отказа или вежливого «Я над этим подумаю» не осмелится вновь завести речь о своём. А что за человек этот Амеяма? По внешности и речи трудно понять, но пока впечатление складывалось благоприятное. Он хотя бы выслушает.
"Что же сказать? До сих пор он прекрасно обходился обычной жизнью, обойдётся и впредь..."

В ненавязчивую фоновую музыку кафе вплетались обрывки чужих разговоров, позвякивание столовых приборов и шорох движений; привычные звуки для завсегдатая. За окном умиротворяюще шелестел успокоившийся, монотонный дождь, напоминая, как неуютно снаружи и как хорошо внутри, в тепле и комфорте, да ещё с интересным собеседником напротив. Очень, очень интересным и, кажется, заинтересованным. Или заинтересовавшимся?
- Разумеется, - кивнул Киёши, - я отвечу.
Улыбка Амеямы его удивила. Не просто вежливость, но... весёлость? А в сочетании с прозвучавшим вопросом изрядно смахивает на иронию: «Ну-ну, поговорите, я послушаю». Глупость какая, и зацепила же его эта улыбочка! Словно художник предвкушает ответ, имея непоколебимое и единственно верное мнение.
Конечно, Киёши не думал именно так, ощущения не успели стать отчётливыми мыслями и именно поэтому беспокоили смутно и неотвязно. Однако это лёгкое недоумение не походило на тот подавленный испуг, ударивший после узнавания Жертвы; испуг и нервозность исчезли. Будто некто щёлкнул выключателем. Киёши начал рассказ:
-  Вы, например, можете серьёзно навредить окружающим, если во время эмоциональной вспышки не будете себя контролировать. Или, если однажды повстречаете недружелюбного ВС, то не сможете от него защититься, - он вспомнил, что сейчас не прикрыт никакими щитами, и поёжился. - Также вы рано или поздно встретите своего природного Бойца и, скорее всего, попросту не справитесь с ним, по незнанию навредив вам обоим. Владеющих Силой всё же не зря собирают в школу, даже если их родственники-ВС могут организовать обучение на дому. Обучение не должно быть однобоким; я, признаться, не могу представить человека, который бы в одиночку преподал вам программу школы ВС во всей её полноте и сложности. Скажите, сколько времени вас учили и в каком возрасте? - Киёши чуть сдвинул брови, словно в попытке догадаться, как проходило обучение Амеямы-сана премудростям ВС.
"Лишь бы убедить его. Лишь бы убедить".

Отредактировано Murasame Kiyoshi (26.07.2011 22:31:05)

"Всё-таки подросток? Так странно, что он решил не продолжать обучение тогда. Подростки почти никогда не отказываются развивать Силу, если к ним найти подход. А что, если к нему нашёл подход кто-то незаинтересованный в обучении? Кто-то не желающий отпускать. Возможно, что так и было. А сейчас..."
Киёши не сразу понял, что его доводы попали в цель, а когда понял, то почувствовал такое облегчение, будто сбросил с плеч колоссальный груз. Если Амеяма убедился, что ему нужно учиться, то договориться о новой встрече не составит труда! А новая встреча - это Шичисей, собеседование, в благоприятном исходе которого Мурасаме не сомневался, и скоро новый знакомый окажется в мире Владеющих Силой.
"Не могу поверить".
Он вздохнул, постаравшись не выставить напоказ облегчение и радость, в природе которых ещё предстояло разобраться. Заново переплёл пальцы, и по лёгкой улыбке стало заметно, что настроение его улучшилось.
- Значит, я могу вам рассказать о школе и методах преподавания. Прекрасно. Вы приняли правильное решение, Амеяма-сан.
Очень вовремя подошёл официант с заказанным чаем; коротко поблагодарив, Киёши сделал глоток и на несколько секунд прикрыл глаза, наслаждаясь прекрасным вкусом напитка и ощущением, что самое трудное позади и можно расслабиться. Влечение одинокого Бойца к свободной Жертве потускнело перед интересом человека к человеку, хоть и не пропало, и следующие минуты разговора потекли настолько легко, насколько это возможно для столь недавних знакомых. Сначала кафе, затем выставка фотохудожеств Амеямы, и вот уже каждый едет в свою сторону с багажом воспоминаний, зная или смутно догадываясь, что только что изменил свою жизнь.

Есть что-то притягательное в блуждании по пустынным местам, где недавно кипела жизнь; ты тоже был частью потока, суетился и торопился, а теперь идёшь неспешно, наслаждаясь тишиной и подмечая мелочи, которые раньше не удостаивал вниманием - пятна солнца на плитах пола, твоя изломанная тень, гладкость перил под ладонью... Ни толкотни, ни шума вырвавшихся на свободу учеников - в каникулы те из них, что не разъехались по домам, нашли другие дела кроме беготни по коридорам. Свобода и простор.
«Умиротворение».
Пользуясь школьными каникулами, семья Мурасаме коварно заманила старшего сына домой. Сначала Киёши рассчитывал пробыть среди родных пару дней, поздравить мать с днём рождения и вернуться в школу - не вполне понимал, зачем ему дольше оставаться в переполненном шумными гостями доме - но родители твёрдо решили его удержать, что и сделали. Киёши потом стыдился, что не сразу понял причину. Когда же он очнётся от жизни в полусне?
«Пустота».
Насколько радушно ни встречала бы его семья, только возвращение в Шичисей избавило молодого преподавателя от смутного беспокойства, подсознательного ожидания невесть чего. Он словно забыл что-то важное, вначале пытался вспомнить, а потом махнул рукой. Отгораживающие от внешнего мира стены, привычный круг занятий, непривычное безмолвие коридоров. В школе Мурасаме был на своём месте. Когда Шичисей успела стать для него и крепостью, и домом?
«Защищённость».
В тиши легко думалось о важном. Хорошо: важных вещей скопилось много, от учебного плана до собственного здоровья. В городе Киёши навестил не только отчий дом, но и доктора, которому был обязан жизнью после комы. Иванага-сенсей, психолог и многоопытная Жертва, принялся за осиротевшего Бойца почти сразу после его пробуждения; доверие и благодарность Киёши к нему были безграничны. На правой руке ещё различались аккуратные буквы Имени Иванаги - Merciful, что значит Милосердный. Когда лечение закончилось, сенсей сначала ослабил, а затем осторожно свёл на нет Связь. Он говорил Киёши, что Бойцу вроде него жизненно необходима Жертва, точнее, её благотворное влияние; конечно же, Киёши пришёл в ужас при одной мысли о попытке подменить Хотару, а вместе с этим и предать её память.
«Одиночество».
Иванага долго не возвращался к опасной теме и однажды будто вскользь заметил, что найти для Мурасаме подходящую Жертву невероятно трудно. Киёши очень хотелось спросить, сколько кандидатур доктор уже перебрал, но он удержался - понимал, сколько ограничений ставил своими особенностями, и втайне этому радовался. Это было... когда же? Должно быть, когда он ещё мог часами сидеть на одном месте, смотреть в одну точку и думать об одном, вернее, об одной и той же, и не знать, что делать дальше, как заполнить бездну свободного времени. Сейчас он живее и безмятежнее.
«Спокойствие».
Определённо безмятежнее. Он не мечется от стены к стене своего кабинета, думая о словах Иванаги, о том, что дальнейшее подавление жажды Бойца сократит его жизнь до минимума. Он принял это к сведению, запомнил и даже, скрепя сердце, согласился, но не сделал ни шага, чтобы помочь себе. Искать Жертву, просеивать людские образы сквозь сито своих проблем и особенностей, подходить к святому с меркой и параметрами, будто к магазинному каталогу? От одной мысли передёргивало. Киёши даже не думал посягать на Амеяму - тот скорее рано, чем поздно встретит природного Бойца, не стоит мешать ему и вредить себе. Случайные столкновения с фотохудожником обещали приносить тоску и тревогу - неизбежно и болезненно, но переносимо. Пара лет, и Амеяма покинет Шичисей. Киёши не мог не признать, что жалеет об этом уже сейчас: новый знакомый показался интересным человеком. Киёши привлекали подобные типажи, энергичные и спешащие жить, многогранные и всегда чем-то увлечённые. Рядом с людьми вроде Амеямы всегда можно найти людей вроде Мурасаме, незаметных и не проявляющих себя, греющихся у чужого костра, ловящих искры чужой пламенеющей жизни и оттого чувствующих себя хоть немного причастными к ней.
«Притяжение».
Так вот в чём причина того тревожного ожидания! Художник не исчез из жизни Мурасаме. Он всегда был рядом: в разговорах коллег, в учебных планах, в воспоминаниях - сильнейшее из впечатлений за столько лет. Киёши нашёл выход, решив, что все его рассуждения и эмоции на сей счёт бесполезны, останутся при нём и, значит, никому не навредят. Всего-то забот - молчать.
«Тишина».
В молчании проходили часы. Боец, не чуя желанной ауры, давно притих, и мысли о необычайной встрече перешли в круг странных снов. Потревоженный маятник успокаивался. Киёши и предполагать не смел, что столкнётся с Амеямой настолько скоро! Его будто током ударило, а все краски мира вокруг стеклись к сидящему на стуле человеку. Ещё несколько шагов, и никудышное зрение подтвердило: он, а Боец встрепенулся от присутствия Жертвы. Той самой. Киёши помрачнел: в груди заныла неприятная и нежеланная тяга, оставляющая после себя стыд и уныние.
«Хотару, что мне делать?»
Развернуться и уйти было бы невежливо, ведь если Амеяма не спит, то уже почувствовал приближение ВС. Точно не спит? Его поза напомнила, как некоторое студенты после трудных экзаменов буквально сползали по стенам, лишившись брошенных на изнуряющую подготовку и сдачу сил. Так сильно устал после занятий? Хмурость вытеснила улыбка, и Мурасаме подошёл совсем близко, являя собой образец приветливого преподавателя. Слава щитам.
- Добрый день, Амеяма-сан. Устали?
Всё вышло безупречно, а пальцы дрогнули, конечно же, из-за тяжёлой стопки книг в руках.

Амеяма отреагировал настолько типично для себя, что Киёши невольно улыбнулся теплее в ответ на его живость и непосредственность. Эта манера обращаться с полузнакомым человеком, будто с другом, подкупала и подталкивала платить тем же, даже если платить было нечем. «Нечем и незачем» - сказал себе Киёши и бессовестно соврал.
Уж не застал ли он врасплох, не разбудил ли? Очень похоже, что фотохудожник говорит и говорит, чтобы перекрыть неловкость - а из-за чего ещё она могла появиться? Преподаватель устыдился, что не прошёл тихонько мимо, и хотел было успокоить Амеяму, сказав, что тот во сне не выглядел смешно и не пускал пузыри, но вовремя призадумался и решил не смущать ещё больше.
«Я тоже не ожидал встретить вас здесь» - хотел он ответить, но не мог выбрать момент. Непрерывная речь Амеямы напомнила о людях, которые готовы болтать о чём угодно, лишь бы не слушать о чужой жизни, которая их не волнует - но было бы слишком грустно причислить человека напротив к подобным грубиянам. Хотя жизнь Мурасаме - и в самом деле последнее, что должно волновать посторонних.
- А? - он удивлённо моргнул, услышав предложение помочь. Нужно было отказаться и уйти, сославшись на что угодно, но протянутые руки Амеямы свели решимость на нет. Из-за того ли, что напротив стояла Жертва, повиноваться которой даже без Связи - склонность Бойца, или из-за его собственного желания? «Это всего лишь услуга». - Что ж, раз вы предложили... - мужчина перевёл взгляд с Амеямы на книги и обратно, приподнял свой груз, приглашая неожиданного помощника взять из стопки словарей и учебников сколько захочется. - Спасибо. Это не займёт много времени - я иду в общежитие.
Когда Амеяма, будто отзывчивый студент, зашагал рядом, Киёши поинтересовался:
- Расскажете мне о своих занятиях?
Сущность Бойца урчащим котом тянулась к Жертве. «Скоро станет легче. Как в прошлый раз».

Отредактировано Murasame Kiyoshi (12.09.2011 00:03:03)

Киёши слушал и улыбался словам, возвращающим в прошлое. Правила и обычаи волшебного мира, принятие незнакомого себя, день ото дня новые волнующие знания и открытия - с ним самим это было так давно и в столь юном возрасте, что подробности уже не вспоминались, а предполагались. В речи Жертвы звучали искренность и огонь, и Боец почти пережил всё услышанное вместе с рассказчиком. «Уже ищут пару... Да, пора. Удачи вам, Амеяма-сан». Если поначалу в его отношении к Амеяме проскальзывало покровительство, то теперь фотохудожник обещал оставить его позади. Найти Бойца, тренировочного или природного, и пойти дальше, в захватывающую и красочную жизнь, забыв случайных знакомых вроде Мурасаме. Как птенец, покидающий гнездо, как ученик, задерживающийся в школе лишь на отмеренный программой срок. Учителям же остаётся вздыхать и вспоминать афоризмы про неизбежность, думать о новых классах, а не застревать мыслями на теме расставания и не мечтать о том, чтобы... Что? Стоп!
Он резко развернулся к Амеяме, изумлённо расширились глаза и приоткрылся рот, а из дрогнувших рук на пол с грохотом рухнули книги. В Пару? Временную, но Пару? Ему?! Киёши таращился на Амеяму, как на живую небывальщину, и лихорадочно пытался прийти в себя и сказать хоть слово. Смог только сменить испуганное выражение лица на болезненную гримасу. По телу сотнями мельчайших игл пробежали мурашки, правая рука метнулась к шее, легла на блеклую надпись Unseparable, надавила, хотя Истинное Имя молчало уже много лет.
«Хотару?»
Что делать? Жертва ждёт. Человек, который поманил его самым дорогим для ВС, человек, который даже не понял, какую честь оказал внезапным озарением. Такие вопросы не решаются на ходу, господин фотохудожник! «Вы знаете, как относятся к ВС, потерявшему природную Пару?» Абсурдная ситуация. Но что всего ужаснее - мужчина чувствовал, что часть его возликовала от мысли вновь стать целым. «Я не могу». Потому что это будет предательство. «Почему?» Уже списать себя со счетов и вдруг получить шанс исполнить мечту, в которой даже себе не признавался - Пару! Но как так можно, Жертва? Так легко, даже не узнав Бойца толком, даже не выяснив, почему он неполноценен, не поняв вообще ничего!
То есть всего этого он, конечно же, не подумал вот так, дословно. Всё это он обдумает и распишет для Хотару позже, когда будет способен размышлять трезво и связно, а не пытаться уловить в хаосе мыслей верный ответ.
- А... Амеяма-сан, вы понимаете, что говорите? Мне - в Пару? - прошептал Киёши почти с ужасом, мучительно желая исчезнуть или, что лучше, никогда не заходить в игру «Wisdom Resurrection», чтобы никогда не встретить того вора.
«Он не знает. Не знает» - пронеслась обжигающая мысль, и Киёши понял: он не хотел, чтобы Амеяма узнал, но невозможно после такого уйти без объяснений.

Отредактировано Murasame Kiyoshi (12.09.2011 04:18:53)

«Не знает и не понимает, а я должен объяснить. Ох, Хотару, как?!».
Киёши в панике отступил на шаг, когда Амеяма кинулся к упавшим книгам и оказался слишком близко. Растерянно посмотрел на него, медленно осознавая, какую сцену устроил: смутил или даже расстроил этого славного человека, а ведь тот хотел не боль причинить - обрадовать... От услышанных слов в груди что-то сжалось. Голова пошла кругом от всего, что предстояло объяснить, и объяснить кратко, признаться не себе и не Иванаге, а встреченному всего второй раз в жизни человеку.
«Не улыбайтесь мне вот так».
- Амеяма-сан, - Киёши прикрыл глаза. - Не извиняйтесь... Это я должен извиниться перед вами - вы слишком мало знаете о ВС, вас можно понять, просто... вы нечаянно попали точно в больное место.
По щекам расползался жаркий румянец. Так неловко: сбил с собеседника радость, заставил чувствовать вину, огорошил своей реакцией, а теперь собирается поведать не лучшую из историй. Грош цена его выдержке.
«К чему ты тянешь время? Сейчас же откажись, не объясняй! Слышишь, он это примет!»
После эмоциональной вспышки к Жертве тянуло ещё больше - проснулась память о покое и уверенности, исходивших от природной Пары. Незнакомая и притягательная Жертва, новая и свободная, пожелавшая составить с ним целое, стояла так близко, что достаточно было протянуть руку, чтобы надолго утолить жажду. Вместо этого Киёши вздохнул, собираясь с мыслями и силами, поправил очки и заговорил, смотря в глаза фотохудожнику открыто и пристально.
«Узнавайте. Я не буду прятаться».
- Как я уже говорил, вы не виноваты. Я попробую объяснить. Шесть лет назад моя природная Жертва погибла в автокатастрофе; в Парах с такой сильной Связью, какой была наша, обычно умирают оба, но я остался жив. Дефектный Боец. К таким не лучшее отношение среди ВС - считается, что раз не сберёг данную природой Пару, то на других покушаться не смей. Я и представить не мог, что кому-то придёт в голову... и даже не мечтал о том, что вы предложили... К тому же я был слишком привязан к своей Жертве, чтобы думать о ком-то другом.
Такой странностью казалось говорить о Хотару как о некоем символе, образе прошлого, говорить и не рассказывать, какой она была и почему он был к ней не просто привязан, и что она до сих пор в его жизни, и сколько неотправленных писем уже сожжено в её честь. Если бы этот удивительный человек понял... Да, он бы понял. Но те, кто не связан, дарить другому свою боль не вправе.
- Я не знаю, что вам ответить, Амеяма-сан. Боюсь, я сейчас не могу отвечать за себя.
Слова звучали сухо и скупо, как заученные - Мурасаме хотел рассказать и не мог, каждое слово вытягивал с боем у той части себя, что требовала сбежать от источника боли и раздражения. Уступкой стала быстрая, сбивчивая речь: поскорее бы закончить. Да, Амеяма притягивал его, но оставался чужаком, и даже поданный им пример не мог заставить Киёши раскрыться.
Он покачал головой и наконец оставил в покое ворот рубашки, резко отняв руку от Истинного Имени. Потрясение не спешило отдавать нормальный пульс, но уже возвращало здравость суждений.

Киёши шёл рядом с Амеямой, слушая его и не слыша. Поистине мудрый поступок: не извиняться и не спрашивать, не выдавать вообще никакой вербальной реакции; ясно, что это не растерянность, а осознанное решение избежать болезненной и непонятной темы. Тема закрыта, но... странно: слишком многое осталось невысказанным и беспокоило, заставляя то и дело посматривать на спутника. Узнав о Хотару, Амеяма стал ближе, стал понимать лучше, стал человеком, обе встречи с которым обернулись потрясением, притом фотохудожник выбивал из колеи до того легко и непринуждённо, что это заставляло думать о следующей встрече с опаской.
Идти рядом было мучительно, тяготение Бойца к Жертве не слабело, приходилось следить, чтобы ненароком не прикоснуться, инстинктивно не податься вбок, не приблизиться даже на шаг. И изображать, что монолог Амеямы его занимает, а присутствие нисколько не беспокоит: встречные не должны заподозрить неладное. Всё в порядке, просто беседа.
Путь до общежития показался до того долгим, что Мурасаме стоило большого труда подавить вздох облегчения, подойдя к двери в свою комнату. Приняв из рук спутника книги и найдя силы посмотреть ему в лицо, Киёши попрощался; благодаря влиянию Амеямы в его облике ничто не напоминало о недавнем шоке, улыбнуться и сказать несколько вежливых слов оказалось на удивление легко.
Тихий стук закрывшейся двери, щелчок замка - вот она, безопасность. Сгрузив стопку книг на стол, Мурасаме оперся о него, сгорбившись. Вздохнул. «Неужели всё только начинается?»

1 апреля 2001
Выйдя из здания библиотеки, Киёши не поверил своим глазам и правильно сделал: принять случайного прохожего за Амеяму можно было только сослепу и в задумчивости. Да, Жертва, причёска похожа и рост одинаков, на том сходство кончалось. Сердясь на самого себя за то, что сердце участило ритм, Киёши зашагал прочь. Хорошо, что с незнакомцем им не по пути и что он не тот, кем показался. Запланированный разговор с фотохудожником должен был пройти в спокойной обстановке школы, в оговоренное время, а не стать результатом случайного столкновения на улице Йокогамы. Совсем мало времени прошло с последнего четверга, и хоть решение было обдумано, принято и расписано для Хотару, горькое сожаление ещё травило душу, не хватало только нового эмоционального всплеска. Да, уже достаточно неожиданностей; Амеяма и так умудрился бы привнести нечто своё даже в самый строгий регламент.
Двигаясь словно на автопилоте и уйдя в свои мысли, он стал лёгкой добычей. Ощущение Жертвы обрушилось на восприятие, как поток ледяной воды, Киёши ещё не успел удивиться, а его уже крепко схватили за руку и поволокли за угол дома. Грубая собственническая хватка на левом запястье до того ошеломила Бойца, что несколько метров он безропотно тащился за неизвестным, однако после все чувства перекрыл гнев. «Да как ты смеешь?!» Толкнув незнакомца и вырвав руку, Киёши отступил на шаг, однако не побежал - встал, машинально потирая запястье и мрачно смотря на грубияна в ожидании объяснений. Мужчина лет сорока в мятом деловом костюме, окутанный гадким запахом перегара, пожирал его взглядом - диким, алчным, безумным. Внушающим страх. Он что-то бормотал; поняв, что, Киёши перестал нуждаться в объяснениях. Он шагнул назад, чтобы не попасть в захват протянутых рук, проверил щиты - казалось, они с шорохом и скрежетом расползаются, тают подобно льдинам, оставляют его беззащитным перед невероятно сильной Жертвой, пожелавшей заполучить Бойца во что бы то ни стало. Мерзавец не смог установить Связь за несколько секунд прикосновения, однако успел подарить жуткое ощущение обнажённости всех чувств. И оскорбить. Жертва споткнулась, на миг отвлеклась, и Киёши ударил её в челюсть.
... Парк казался небесным садом из-за цветущей сакуры, однако Мурасаме было не до красот природы. Его била мелкая дрожь, и причина скрывалась не в драке - адреналин схлынул быстро. Не было и страха преследования или наказания, и совесть не мучила. Что-то неладное клубилось в душе, что-то, с чем всегда справлялась его Жертва. Как рана внутри, как болезнь, которую не вылечить самому. И жажда - жажда Связи, Силы. Жажда прикоснуться, узнать, что всё в порядке, унять подрагивание пальцев, вцепившихся в край скамьи, и успокоить звенящие нервы. В неосознанном защитном жесте Киёши прикрывал шею, сминая ворот рубашки, и с горькой усмешкой думал, что для достойного продолжения дня не хватает только наткнуться на Амеяму. И наткнулся - взглядом. Вновь не поверил глазам, поморгал, прищурился на яркий свет, но идущий прямо к нему человек и не думал исчезать. Киёши вымученно улыбнулся и подумал: будь что будет.

Отредактировано Murasame Kiyoshi (04.11.2011 01:52:43)